Сергей Хамзин | Очерки'О О жизни, о еде, о друзьях и путешествиях.

ОН НИКОМУ НЕ ЖЕЛАЕТ БЫТЬ ВТОРЫМ РОЗЕНБАУМОМ

В моей жизни Розенбаум был всегда. Присутствовал в начале 80-х, когда  не поощрялось прослушивание его песен - мол, ничему хорошему "Гоп-стоп" или "Зойка" не научат. Украшал он собой редкие часы досуга в конце 80-х, когда в студенческой компании ни одна вечеринка не обходилась без песен Розенбаума. Есть он и сейчас, как своеобразая тонкая нить, связывающая две века. Одним словом, Розенбаум - это уже не просто певец, а часть жизни.

Впервые я его увидел на историческом концерте в августе 1988 г. Этот концерт я называю историческим не случайно - проходил он на переполненном стадионе им. Ленина в Хабаровске и было такое ощущение, что весь город был там. Такие концерты называют "солянкой" - много исполнителей среднего уровня и в конце выступления - суперзвезда. Такой суперзвездой и был Александр Розенбаум. Он эффектно выезжал на стадион в машине "Скорой помощи" (отдавая дань своей профессии), а покидал концертную площадку не менее красиво уже на лошади. Как такое можно забыть? Его часть концерта длилось около 30 мин., но время казалось безразмерным. Одна песня за другой, без лишних слов и я не мог до конца поверить, что слушаю Розенбаума вживую.
Очень долгий разговор с Александром Яковлевичем у нас состоялся спустя 12 лет. Он стал более серьезным, "колючим", в каждом вопросе видел подвох. И не стеснялся взрываться, если что-то ему не нравилось. Предлагаю вам фрагменты нашего разговора с артистом.
- Александр Яковлевич, вы в нашей стране человек небедный.  И все равно "мотаетесь тут и там по городам дорогого вам Советского Союза". Зачем вам это надо?
- Я обожаю говорить на эту тему, но только при условии, если объясните, что вы имеете ввиду под фразой "небедный в нашей стране"?
- Просто многие звезды шоу-бизнеса любят говорить: "По меркам России я - небедный, по мировым - я просто нищий".
- Мне глубоко наплевать на то, что говорят другие артисты вместе со всеми остальными гражданами! Я никогда не прибедняюсь, меня в этом заподозрить нельзя. Но для того, чтобы записать диск с симфоническим оркестром, арендовать на полгода профессиональную студию для репетиций и записи, потребуется около 500 тысяч долларов.У меня таких денег нет! А чтобы купить кусок колбасы или новую пару штанов, да, я богатый! На это у меня средства есть. Поэтому понятия "бедность" и "богатство" весьма относительны. Мне деньги нужны не как цель, а как средство для достижения этой цели.
- Вы чувствуете свой возраст?
- Я чувствую, что мне не 25. А вот много это или мало? Моя бабушка когда хотела меня наругать, говорила: "Саша, тебе уже 16 лет!". А когда была неправа, заявляла: "Саша, тебе еще 16!". То же самое можно сказать про мой сегодняшний возраст.
- Отдаете ли вы должное тем певцам, что сделали ваши песни более популярными? В первую очередь я имею ввиду Михаила Шуфутинского.
- Шуфутинский, записав мои песни, сделал меня больше популярной за границей. Ведь в России мой "Гоп-стоп" знали задолго до него. Могу с полной уверенностью сказать: Шуфутинский сделал на мне свою карьеру. Дай Бог ему здоровья, но он к моей популярности не имеет никакого отношения.
- А как вы относитесь к жанру "русского шансона"?
- Нет такого жанра! Как нет японской горилки, нет украинской сакэ... Шансон есть во Франции, в России его быть не может. У нас может быть русский фольклор, русская народная песня, но никак не шансон. Что касается содержания этого жанра, то могу сказать одно. Раньше блатные песни писали для души, для сердца. Сегодня пишут дешевый блатняк, который даже в кабаках петь стыдно и тошно. Но на этом делают деньги и порой деньги хорошие. За редким исключением этот жанр для меня не представляет ничего интересного. А жанр в котором я работаю называю лаконично: "Розенбаум".
- Не кажется ли вам, что пришло время задуматься вам о своих учениках?
- Я никому не желаю быть вторым Розенбаумом. Надо всегда быть первым! А что касается учительских дел... Я не люблю дилетантов, также, как не люблю болтунов. Поэтому если мне растить смену, воспитывать кого-то, то нужно повесить гитару на гвоздь и забыть огастролях. А я этого не хочу...